Муниципальное бюджетное учреждение культуры
«Центральная библиотека» муниципального образования -
Захаровский муниципальный район Рязанской области

Лидия Алексеевна   Архипова




1.02.1953 – 4.12.2003



с. Захарово
2013 год

Адрес: Рязанская область, с. Захарово,
улица Центральная, д.77
Тел.: (49153) 51-3-68
Составитель: Фомина В.А.

Лидия Алексеевна Архипова

                 Архипова Лидия Алексеевна была главным хранителем фондов Государственного музея-заповедника Сергея Александровича Есенина. Она внесла огромнейший вклад в развитие музея: она создала уникальную экспозицию в доме Лидии Ивановны Кашиной – «Музей поэмы С. А. Есенина «Анна Снегина», которая вскоре приобрела большую известность. Она проводила экскурсии по музею для многих знаменитостей, одним из которых был Президент Российской Федерации В. В. Путин. Долго можно перечислять ее работы, проделанные за все годы, которые стали значимы в развитии музея-заповедника.
          Она родилась в 1953 году в селе Колесня Захаровского района Рязанской области в семье учителей. Отец – Архипов Алексей Ефимович – 1924 года рождения, работал директором Байдиковской восьмилетней школы Захаровского района. Так же он был председателем колхоза. Умер в 1994 году. Мать – Архипова Анна Григорьевна – 1925 года рождения, работала учителем биологии в той же школе. Умерла в 1992 году. Было у нее два брата: Александр и Евгений. Александр в данное время работает слесарем на рязанском станкостроительном заводе. Евгений - инвалид 1 группы, находился под опекой Лидии, но его тоже уже нет в живых.
       Лида училась в той же школе, что преподавали ее родители. Окончила она ее с серебряной медалью. После поступила в Рязанский государственный пединститут на факультет русского языка и литературы. Студенткой проходила производственную практику в качестве экскурсовода в 1973 году. Ее экскурсии отличались глубокими знаниями творчества Есенина, ее рассказы оставляли неизгладимый след в памяти посетителей музея. Об этом свидетельствуют многочисленные записи в книге отзывов. Окончив институт с красным дипломом, она начала преподавать русский язык и литературу в своем родном селе, в школе, в которой училась. По приглашению директора музея Астахова Владимира Исаевича приехала работать в музей С.А.Есенина в 1979 году.
            Лидия Алексеевна возглавила научно – методическую службу музея. А вскоре была назначена на должность главного хранителя фондов. В фондах музея появились подлинные экспонаты, в этом большая заслуга Лидии Алексеевны.
            Она была знакома с родственникам Есенина, сыном Л. И. Кашиной. Лидия Алексеевна встречала многочисленных почетных гостей, посещающих музей. Ей была доверена встреча с Президентом РФ В. В. Путиным. Но главным результатом ее работы в музее стало создание экспозиции в доме Л. И. Кашиной – «Музей поэмы «Анна Снегина».
        Архипова Лидия Алексеевна так же сотрудничала и с Кузьминской школой с 1994 года. Она была консультантом проекта факультатива для 9 – 11 классов «Жизнь и творчество Есенина», консультировала подачу таких тем, как «Христианская тема в лирике Есенина», «Тема революции в лирике Есенина». Лиди Алексеевна проводила в школе занятия по разработанной ей программе.
               

        За большой вклад в пропаганде творчества С. А. Есенина, культуру Рязанской области в 1995 году Лидии Алексеевне было присвоено почетное звание – «Заслуженный работник культуры РФ», а в 2001 году была занесена на Доску почета Рязанской области. Лидия Алексеевна пользовалась огромным уважением сотрудников музея, жителей с.Константиново и близлежащих сел. Она проводила большую собирательскую работу, принимала самое активное участие и часто была организатором всех культурных мероприятий музея и села.
        Лидия Алексеевна была многосторонне развитым человеком, находила общий язык с самой разной аудиторией. Она была автором изданий: «Тот образ во мне не угас. Лидия Ивановна Кашина в письмах, фотографиях, воспоминаниях», «У меня в душе звенит тальянка», в этой книге написано: «Книга-исследование Лидии Алексеевны Архиповой, главного хранителя Государственного музея-заповедника С.А. Есенина, посвящена яркому жанру народной песни – частушке, бытующей на «малой родине» великого поэта России в рязанском селе Константинове и в его окрестностях», «Знакомый ваш Сергей Есенин», многочисленных публикаций статей в периодических изданиях.
            Все знакомые и близкие помнят ее, как чуткого, очень доброго человека, замечательного товарища и подругу, заботливую дочь и сестру. Лидия Алексеевна была очень ответственным человеком, глубоко чтила обычаи и уклад жизни русского народа. И неслучайно ее просили быть крестной матерью детей друзей и знакомых. Она была желанным гостем во многих семьях, для каждого она находила слова поддержки в трудных ситуациях и беде, искренне радовалась успехам и удачам близких.
             Много задумок и проектов по изданиям и экспозициям музея остались неосуществимыми. Слишком рано и неожиданно ушла из жизни Лидия Алексеевна. Память о ней сохранится в сердцах знавших ее людей на многие-многие годы.
        В областной газете «Рязанские ведомости» была напечатана статья после смерти Лидии Алексеевны:
       «Ушла из жизни Лидия Алексеевна Архипова (1.02.1953 – 4.12.2003), заслуженный работник культуры Российской Федерации, главный хранитель Государственного музея-заповедника С.А. Есенина (…) Всю свою короткую, но яркую жизнь Лидия Алексеевна посвятила служению музейному делу. (…) Мы запомним Лидию Алексеевну молодой, красивой, талантливой. Она оставила яркий след в культуре Рязанского края. Память об этом прекрасном человеке, подвижнике навсегда сохраниться в наших сердцах и умах».
"Веселись, душа молодецкая..."
Частушка в жизни и творчестве С.А. Есенина
Рязанский песенный край питал светлую поэзию Сергея Есенина. Здесь, на древней рязанской земле, истоки его неповторимого творчества, его самобытной образности, его душевного лада, глубинных, родовых корней человека и поэта. Есенин как-то сказал своему приятелю В. Эрлиху: "Знаешь, почему я - поэт?.. У меня - родина
есть! У меня - Рязань! Я вышел оттуда и, какой ни на есть, а приду туда же!.. Нет поэта без родины!"
Здесь, в родном Рязанском крае, Есенин нашел нравственную опору своей лирики - устное народное творчество. Он вырос в атмосфере песен, сказок, поверий, прибасок, которые сопровождали его в продолжение всей жизни. Здесь начал писать стихи, "подражая частушкам". "Влияние на мое творчество в самом начале имели деревенские частушки", - так, вполне осознанно, в самом расцвете своего таланта, на пике своей известности, написал Сергей Есенин 20 июня 1924 года в автобиографии о влиянии на свое творчество русской народной частушки.
Почему же так привлекала юного поэта частушка - короткий, простой стишок? Что она могла ему дать? Чему научить? Почему именно частушка побудила Есенина начать слагать стихи, когда он ощутил в себе желание выразить чувства и мысли словами? Кстати, в Константинове частушки называли и сейчас еще называют прибасками, Есенину нравилось называть их побасками. Наверняка будущий поэт испытал чувство радости и восторга от того, что он может "складно" сочинить частушку. И не о том ли времени, когда Есенина заворожила частушка, написал он в стихотворении "Мой путь":
Тогда впервые
С рифмой я схлестнулся.
От сонма чувств
Вскружилась голова.
И я сказал:
Коль этот зуд проснулся,
Всю душу выплещу в слова.
В рязанской частушке поэзия впервые приоткрыла Сергею Есенину свою душу. Частушка с раннего детства была с ним рядом, он слышал ее постоянно, он рос вместе с ней и видел, как душа человеческая раскрывается навстречу частушке, принимает ее легко и органично, воздавая по заслугам эмоциями: веселым смехом и одобрительными возгласами.
Мы часто слышим, как говорят: "Народ - творец", "Фольклор - живая правда жизни", и настолько привыкли к этим выражениям, что они стали для большинства своеобразными штампами. Люди произносят эти словосочетания чисто формально, подчас неосознанно, не понимая всю глубину их смысла и справедливости. И только, когда человек попадает в соответствующую обстановку, например, на деревенскую свадьбу и слышит частушку, он, пожалуй, начинает понимать "вживую" эти выражения.
Частушка прочно вошла в душу и жизнь народа, став неотъемлемой частью существования русской деревни есенинского времени. Об этом замечательно, справедливо и лирично написала младшая сестра поэта А.А. Есенина в книге "Родное и близкое": "После долгого трудового дня спокойно спит село. Лишь неугомонная молодежь, собравшись около гармониста, где-то в другом конце села поет "страдания" да ночной сторож лениво стучит колотушкой".
Так издавна сложилось, что отношение к частушке было лишено серьезности. Может быть, потому, что она до сих пор - устное народное творчество: сочинитель их не записывает и авторство свое не указывает.
Короткая, искрометная, ритмичная, афористичная, частушка не заслужила легкомысленного к ней отношения в творческом плане. Народ и теперь, в двадцать первом веке, их слагает, чтобы по-своему, в прямой, яркой, смелой, озорной манере отразить происходящие события в стране и в родной деревне, в отношениях между людьми, излить чувства, переполняющие человека, облегчить свою душу. Именно в частушке можно высказать то, о чем не всегда и не все решаются сказать всерьез и вслух. Всё, буквально всё, можно выразить в частушке - короткой песенке, сложенной в гениально простой, понятной, доступной форме. Тематика частушки крайне разнообразна: любовные и разлучные, переплясные и событийные, политические и бытовые. Частушка объединяет слушающих и пробуждает их чувства.
Все, что мы знаем, ценим и любим в лирике Сергея Есенина - начиналось, по его собственному признанию, с частушки. Очевидно, что она дала ему яркое понимание чувства ритма и умение в одной строфе рассказать о целом событии в жизни человека. Сергей Есенин всю свою творческую жизнь не только собирал, но и сочинял частушки. Их можно было услышать от него неожиданно, в любое время и по любому случаю, о чем рассказывают в своих воспоминаниях самые разные люди.
Александра Петровна Зимина, односельчанка Сергея Есенина, вспоминала: "Родилась я в 1909 году в Константинове и училась там в сельской школе вместе с сестрой Есенина Александрой. С детских лет слышала я много разговоров среди односельчан о Сергее Есенине. От своей тетки Аграфены Васильевны Зиминой я узнала, что Есенин сочинял стихи, когда ему было всего восемь или девять лет. Придут к Есениным в дом девушки - Сережа на печке. Попросят его: "Придумай нам частушку". Он почти сразу сочинял и говорил: "Слушайте и запоминайте". Потом эти частушки распевали на селе по вечерам".
Об увлечении Есенина поэзией знали учителя и ученики Спас-Клепиковской школы, где он продолжил обучение, но серьезного значения не придавали и не предвидели того огромного таланта, который начал формироваться в стенах именно этой школы. "Мы не предполагали, что проказник Есенин обладает незаурядным поэтическим дарованием. Стихи он писал коротенькие, легко и быстро. А во время ругани школьники обращались к нему с иронией: "А ну, Сережка-пастушок, напиши-ка нам стишок", - вспоминал его одноклассник Василий Знышев. Судя по такому описанию, эти стихи вполне можно было соотнести с частушками, что и подтверждает другой соученик Есенина по Спас-Клепиковской школе Михаил Молчанов, сохранивший в памяти "такое его стихотворение:
Дорогая моя,
К тебе просьба моя,
А в чем просьба моя,
О том и вымолвить нельзя".
Интересен рассказ Сергея Николаевича Соколова, земляка Сергея Есенина, о встрече с ним 18 марта 1925 года в Москве, на квартире Галины Бениславской в Брюсовском переулке: " В этот день мы, трое односельчан - я, Клавдий Воронцов и Сергей Брежнев, приехав в Москву, решили навестить Есенина. Предварительно позвонили ему по телефону... Он очень обрадовался нам и велел немедленно приезжать и обязательно захватить с собой гармошку. При всем желании гармошки нам разыскать не удалось, мы пришли без нее. Есенин встретил нас в коридоре. Обнимая, провел в комнату и начал хлопотать вместе с сестрами, как бы лучше угостить земляков.
Пока мы сидели, подошли Леонид Леонов, Всеволод Иванов и какие-то дамы. В необычной для нас обстановке мы почувствовали себя немного стесненными. Это быстро заметил Есенин и все внимание уделил землякам, стремясь сделать наше пребывание у него по-домашнему простым. Есенин в тот вечер очень хотел попеть и послушать гармошку. Он позвонил кому-то и вскоре гармошку привезли. Долго в этот вечер мы пели русские песни и наши рязанские частушки".
Эта неподдельная, органичная любовь юного, еще не широко известного литературному Петербургу Сергея Есенина "к музыке деревенской", к родной частушке поразила и потому запомнилась Владимиру Чернявскому, который так описывает вечер, проведенный ими 28 марта 1915 года на квартире поэта К.Ю. Ландау, где Есенин читал стихи и пел частушки: "Ему не давали отдохнуть и просили повторять, целовали его, чуть не плакали. И менее, и более-зкзальтированные чувствовали, что тут, в этих чуждых и близких, не очень зрелых, но теплых и кровных песнях, - радостная надежда, настоящий народный поэт.
После стихов он принялся за частушки: они были его гордостью не меньше, чем стихи; он говорил, что набрал их до 4000 и что Городецкий непременно обещал устроить их в печать. Многие частушки были уже на рекрутские темы; с ними чередовались рязанские "страдания", показавшиеся слушателям менее красочными. Но Сергей убежденно защищал их, жалея только, что нет тальянки, без которой они не так хорошо звучат. Пел он по-простецки, с деревенским однообразием, как поет у околицы любой парень. Но иногда, дойдя до яркого образа, внезапно подчеркивал и выделял его с любовью, уже как поэт".
Многим современникам Сергея Есенина настолько запомнился поющий поэт, что они не преминули рассказать об этом в своих воспоминаниях. Зинаида Гиппиус в статье "Судьба Есениных" пишет: "В молодом Есенине много еще было мужицко-детского и неразвернувшейся удали - тоже ребяческой. Кончилось тем, что "стихотворство" было забыто и молодой рязанец, - уже не в столовой, а в дальней комнате, куда мы всем обществом перекочевали, - во весь голос принялся нам распевать "ихние" деревенские частушки.
И надо сказать - это было хорошо. Удивительно шли и распевность, и подчас нелепые, а то и нелепо-охальные слова к этому парню в "спинжаке", что стоял перед нами, в углу, под целой стеной книг в темных переплетах. Книги-то, положим, оставались ему и частушкам - чужими; но частушки, со своей какой-то и безмерной - и короткой, грубой удалью, и орущий их парень в кубовой рубахе решительно сливались в одно".
"Самого же Сергея запомнил я с гитарой в руках, - вспоминает В. Мануйлов. - Под быстрыми пальцами его возникает то один мотив, то другой, то старинная деревенская песня, то бойкая частушка, то разухабистая шансонетка...".
Сергей Есенин серьезно относился и к сочинительству, и к собирательству частушек. Иван Грузинов в своих воспоминаниях "Есенин разговаривает о литературе и искусстве" пишет: "Песен и частушек знал он большое количество. Некоторые частушки, распеваемые им, были плодом его творчества. Есенинские частушки большею частью сложены на случай, на злобу дня или направлены по адресу его знакомых: эти частушки его, как и многие народные частушки, имеют юмористический характер".
Марина Цветаева в очерке "Нездешний вечер", написанном в 1936 году, вспоминая юного Есенина, пишет: "Потом - читают все. Есенин читает "Марфу Посадницу", принятую Горьким в "Летопись" и запрещенную цензурой. Помню сизую тучу голубей и черную - народного гнева. - "Как московский царь / на кровавой гульбе /продал душу свою / Антихристу..." Слушаю всеми корнями волос. Неужели этот - этот - это написал? - почувствовал? (С Есениным я никогда не переставала этому дивиться). Потом частушки под гармошку, точно из короба, точно из ее кузова сыплющимся горохом говорка:
Играй, играй, гармонь моя!
Сегодня тихая заря,
Сегодня тихая заря, -
Услышит милая моя".
А. Мариенгоф в романе "Мой век, мои друзья и подруги" рассказывает: "Есенину было противно есть даже "пищу богов", как он называл холодную баранину с горчицей и солью. Недаром и частушку сложил:
Не хочу баранины,
Потому что раненый,
Прямо в сердце раненный
Хозяйкою баранины!"
Далее А. Мариенгоф продолжает: "Есенин придумывает частушки. Я считаю Никритину (жена А. Мариенгофа. - Л.А.) замечательной, а он поет:
Ах, мартышечка-душа,
Собой не больно хороша.
А когда она бывает у нас, ту же частушку Есенин поет на другой манер:
Ах, мартышечка-душа,
Собою очень хороша".
В "Романе без вранья" Анатолий Мариенгоф, рассказывая о встрече Нового года, вспоминает, кроме опубликованных Сергеем Есениным, еще две его частушки о поэтах:
Ох, батюшки, ох-ох-ох,
Есть поэт Мариенгоф.
Много кушал, много пил,
Без подштанников ходил.
Квас сухарный, квас янтарный,
Бочка старо-новая,
У Васятки у Каменского
Голова дубовая".
В первом черновике "Романа без вранья" А. Мариенгоф приводит частушку, сочиненную Есениным:
У Европы рожа чиста,
Не целуюсь с ею!
Подавай имажинисту
Милую Расею!..
Вспоминает Мариенгоф и такую есенинскую частушку:
В мать тебя, из мати в мать,
Стальная Америка!
Хоть бы песню услыхать
Да с другого берега.
Александр Кусиков пишет: "В 1922 году мы встретились с ним за границей. Но запад и заокеанские страны ему не понравились. Вернее, он сам не хотел, чтобы всё это, виденное им впервые, понравилось ему. Безграничная, порой слепая, есенинская любовь к России как бы запрещала ему влюбляться. "А, знаешь, здесь, пожалуй, всё лучше, больше, грандиознее. Впрочем, нет! - давит. Деревья подстриженные, и птахе зарыться некуда; улицы, только и знай, что моют, и плюнуть некуда..." В смысл этого высказывания поэта прекрасно ложится еще одна есенинская частушка:
Сныть-трава, трын-трава
Здесь у каждого двора,
А в Рязани - лебеда...
Не забыть мне никогда.
Николай Вержбицкий в воспоминаниях "Встречи с Есениным" пишет, что Есенин часто напевал такую частушку:
Моя досада - не рассада,
Не рассадишь по грядам!
Моя кручина - не лучина,
Не сожжешь по вечерам.
В повести "Яр" мы находим частушку, записанную или сложенную С. Есениным: "Где-то замузыкала ливенка, и ухабистые канавушки поползли по росному лугу.
Милый в ливенку играет,
Сам на ливенку глядит,
А на ливенке написано:
Во солдатушки итить".
Близкая знакомая Сергея Есенина Надежда Вольпин в своей книге "Свидание с другом" приводит такой эпизод: "Однажды у себя, в Богословском, Есенин, когда я уже спешу убежать (мне в этот вечер читать с эстрады с "Стойле Пегаса"), как бы под занавес говорит:
-А насколько все-таки тоньше строится образ в народной поэзии! И читает:
Высоко ворон летает,
Крылом небо достает.
Хорошо милый ласкает,
Только замуж не берет!
"Небо достает" - а понимай: "ведь не достает же".
Я отвечаю, что в этой - конечно, женской - частушке всего замечательней, что милый сопоставлен не с соколом, а с вороном, и это придает жалобе двойную горечь.
Есенин кивнул, как бы в согласие. Помолчав, продолжает:
-А теперь послушайте, как тонко дан образ вот здесь:
Дайте, дайте мне пилу,
Да я березоньку спилю!
У березы тонкий лист,
А мой милый гармонист..."
Составителями четвертого тома Полного собрания сочинений поэта найдены и опубликованы такие частушки, сочиненные Сергеем Есениным:
Эх, яблочко,
Цвету ясного.
Есть и сволочь во Москве
Цвету красного.
Неходив МЧКа,
А ходи к бабенке.
Я валяю дурака
В молодости звонкой.
Ох, уж, ох, большевики,
Да у Москвы, да у реки,
Под Кремлевской кровлею
Занялись торговлею.
Не звени, мой милый, шпорой,
А звени тальяночкой.
Поцелуешь ты мне скоро
На щеках две ямочки.
Я украшу длинну косу
Пурпуровой астрою.
Задает мне мил вопросы
И зовет зубастою.
Из этого отрывка ясно, что Сергей Есенин знал великое множество частушек. Однако можно знать, запоминать, записывать, но так ее чувствовать, так лелеять, так понимать ее ритмический строй и гениальную образность, как Есенин, - дано не каждому. Казалось, он никогда не сможет насытиться этими маленькими народными песенками.
Мария Ивановна Копытина (1898-1985 гг.), которая видела Есенина уже взрослым, рассказывала: "Приезжая в Константиново, Сергей вместе с нами, девушками и парнями, ходила на вечерние гулянья. На улице было весело: парни играли на гармошке, а мы плясали "елецкого", пели страданья, водили хороводы, играли. Сергей принимал активное участие. Мы часто подходили к нему и просили, чтобы он подсказал частушку (о том, что он хорошо складывает частушки, мы знали). Сергей охотно подсказывал нам".
Анна Андреевна Соколова, жена константиновского друга поэта, директора местной школы Сергея Николаевича Соколова, рассказывала, как в 1924 году "Есенин засиживался у нас допоздна.../Очень любил он частушки и не раз просил мужа позвать кого-нибудь из жителей села, знавших много частушек. Как-то к нам пришли крестьяне Петр Андреевич Хохряков и Федор Иванович Вавилов. Много было спето частушек. Есенин не только жадно слушал певцов, но и записывал частушки в тетрадку".
За последние десять лет нам удалось собрать в Константинове около двух тысяч частушек периода жизни Сергея Есенина, и современных. Когда сегодня слышишь, как их поют на свадьбе, создается впечатление, что исполнители нанизывают их друг на друга стихийно, как разноцветные бусинки на нитку: любовные и изменные, политические и бытовые, озорные - "с картинками" - и грустные, старинные и современные. В этом, на наш взгляд, проявляются основные характерные черты частушки - неожиданность и моментальность. Кажется, что они вспыхивают и летят, как летят на ветру искры от большого костра, сопровождаемые эмоциями слушателей. Часто их складывают тут же, мгновенно, - и тут же исполняют, иные сразу забываются, а иные запоминаются сразу и надолго. Этому есть прямое доказательство: некоторые из частушек, собранных Сергеем Есениным в Константинове в начале прошлого века, живут и поются до сих пор. К примеру, эти:
Мой муж арбуз,
А я его дыня.
Он вчера меня побил,
А я его ныня.
Ах што ж ты стоишь
Посвистываешь?
Картуз потерял,
Не разыскиваешь!
Я ли не поповна,
Я ли не духовна.
А кто меня поцелует,
Благодарю покорно!
Дайте, дайте мне пилу,
Да я рябинушку спилю!
У рябины тонкий лист,
А мой милый гармонист.
В частушках, которые и сегодня бытуют в Константинове, показывается отношение к жизни, образ жизни, подчас своеобразно выражается житейская мудрость, дается ответ на вечные вопросы. Именно в них видна характерная для частушки афористичность, близкая к пословице:
Не от чая почернела
Моя чашка чайная.
Не от радости запела
Моя жизнь печальная.
Лучше рига бы сгорела,
Чем милашка умерла.
Ригу новую построишь,-
А милашку никогда.
Мы чужие крыши крыли,
А свои раскрытые.
Мы чужих ребят любили,
А свои забытые.
Брат осоки не накосит,
И буренке неча дать.
И придется нам буренку
На базаре продавать.
Ох, пошла бы я плясать,
Да дома нечего кусать.
Сухари да корки,
На ногах опорки.
Я от горя в чисто поле,
Горе катится за мной.
Я от горя в темный лес,
Оглянулась - оно здесь.
Девичьи частушки очень лиричны, они выражают самые разнообразные чувства, потому они грустные и задорные, лукавые и беззаботные. В них в полной мере отражаются и вольная жизнь, и мечты о любви, и раздумья о будущем замужестве:
Купи, мамка, мне платок,
Во всю голову цветок.
Нынче модные платки,
Во всю голову цветки.
Я у матушки жила,
Ничего не делала.
Только знала поливала
В саду розу белую.
Говорила я отцу,
Не работница расту.
Я тому работница,
С кем гулять охотница.
Меня мамка больно била,
Я кричала ой-ой-ой,
Безжеланная мамаша
Об лежанку головой.
Меня мать родила
Под велику середу.
Все игрушки, побрякушки
Навешала спереду.
Они поют о любви:
Думала девчоночка,
Не будет мне миленочка.
Нашелся добрый человек -
Засушил на целый век.
Ох, ниточка,
На катушечке,
Меня милый целовал
На подушечке.
Дорогой, куда пошел?
Дорогая, по воду.
Дорогой, не простудись
По такому холоду.
Милый Коля, твои кони
Потоптали весь овес,
Милый Коля, твои глазки
Довели меня до слез.
Меня милый не целует,
Опасается поста.
А любовь без поцелуя,
Как корова без хвоста.
Гармониста я любила,
Гармониста тешила,
Гармонисту на плечо
Сама гармошку вешала.
Ох, тюг-тюг-тюг,
Разгорелся наш утюг,
Меня мать утюгом,
Я на улицу бегом.
У меня миленок есть,
Зовут его Стёпою.
Он в калошах, я в лаптях
За Стёпою шлёпаю.
Вспомни, милый, дорогой,
Как гуляли мы с тобой.
Шумела белая черемуха
Над нашей головой.
Иногда в частушке описывается целая любовная история:
Дорогая, дорогой,
Дорогие оба.
Дорогая дорогого
Довела до гроба.
Они поют об измене:
Меня милый изменил,
Девочки, нехитро.
Он мою любовь горячую
Пропил за пол-литра.
Яне буду, как она:
Все за ним да все за ним.
Как ученая собака
За хозяином своим.
Я у мамы одна дочь,
Ничего не делаю.
Только знаю завлекаю
Да измену делаю.
Из колодца вода льется
Мутная-премутная.
У кузьминовских ребят
Любовь пятиминутная.
Я свою соперницу
Отвезу на мельницу,
Измелю ее в муку
И лепешек напеку.
О грядущем замужестве, о сватовстве:
Опа, опа, четыре гардеропа,
Два дивана
И комод -
Никто замуж не берет.
Приезжали меня сватать
На серой кобыле.
Все приданое забрали,
А меня забыли.
Приезжали меня сватать,
Мать корову не дает.
А жених такой попался,
Без коровы не берет.
Я, бывало, запевала,
Что на ветке соловей,
А теперя, что случилось,
Нету волюшки моей.
На стене висит пальто,
Меня не сватает никто.
Пойду в поле, закричу:
"Караул, замуж хочу!"
Сосватали меня
В дом деревянный.
Свекровь - сатана,
Свекор - окаянный.
Просватали меня
В дом в два окошка.
Дома нет ничего -
Собака да кошка.
К девичьим по смыслу примыкают подружные, переплясные частушки:
Подруга, выходи,
Я за тобой двинуся.
За измену трепача
В сине море кинуся.
Подруга, выходи,
За тобою я пошла.
По народу я искала -
Лучше тебя не нашла.
Подруга, запевай,
Запевать буду потом.
Опротивел мене милый
И его богатый дом.
Подруга дорогая,
Передай ему привет:
От меня живет далеко,
  А тебе ведь он сосед
Подруга дорогая,
Я хотела передать
Я прошла мимо окошек,
Его дома не видать.
Подруга дорогая,
Плохо ты старалася
Подошла бы ты к окошку,
Тихо постучалася
Подруга дорогая,
Как бы стала я стучать.
Если б вышла его мама,
Что бы стала отвечать.
Подруга дорогая,
Так бы ты ответила -
Открывай, маманя, дверь,
Я - ухажерка Петина.
Подруга дорогая,
Так бы я ответила,
Если б правда я была бы
Ухажерка Петина.
В женских частушках есть и сожаление о вольной девичьей жизни, о несбывшихся девичьих мечтах, и надежда на сочувствие:
Встань ты, маменька, пораньше

И послушай на заре.
Не твоя ли дочка плачет
На чужой на стороне.
Голубое одеяло
Всю постелю голубит.
Разумей, моя подружка,
Как постылого любить.
Как бывало, запою,
Шина закачается,
Теперя запою -
Любовь не получается.
Содержание женских частушек более смелое и озорное, в них ярко видны характерные для частушек чувства иронии и самоиронии:
Милый Миша, милый Миша,
На тебя не угодишь.
То велика, то мала,
То лохмата, то гола.
Милый Миша, милый Миша,
Я видала, как ты спишь.
Кладешь головку на бочок
И лежишь, как дурачок.
Выходите, девки, замуж,
Не берите сундуки,
А берите чемоданы -
Выгоняют мужики.
Не ходите, девки, замуж,
Ничего хорошего.
Поглядите на меня,
Сохну, как горошина.
Частушкам, исполняемым парнями, присуща прямая, яркая, откровенная насыщенность содержания, смелость выразительных средств:
Как она меня корила,
Так и я буду корить
"Вон она, моя гусыня,
Разгусынилась сидить".
Нам не надо радио,
Не надо усилителей.
Наши бабы на селе -
Громкоговорители.
Ох, теща моя,
Была в лихорадке
Щи варила, пролила,
Обварила пятки
Я у тещи был в гостях,
Теща угощала,
Я у тещи все поел,
Теща осерчала.
У кого какая баня,
У меня без потолка.
У кого какая Таня,
У меня без хохолка.
Обращает на себя внимание, что современники поэта наиболее часто видели Сергея Есенина с гармонью и слышали его игру и пение в ранний период жизни и творчества до 1917 года, в основном, в 1915-1916 годах. На большой эстраде, в литературных салонах, в квартире С.М. Городецкого, в дружеском кругу не расставался Есенин с гармонью, которая, несомненно, напоминала ему оставленный дом, сельские посиделки, зажигательные пляски и плавные хороводы, удалое озорство и простоту общения. Милое, тихое, привычное и родное слышалось ему в наигрышах гармошки, которая действительно стала героиней его стихов. Гармонь была для него своеобразной визитной карточкой. Это не рисовка, не только элемент образа (имиджа), а естественное состояние. Наличие гармони подчеркивало его неразрывную связь с народом, которую он не утратил до конца своих дней. И, надо сказать, практически всем это нравилось: есенинская тальянка находила отклик в душах слушателей, кем бы они ни были, она объединяла людей самых противоположных взглядов: Марину Цветаеву и Зинаиду Гиппиус, Дмитрия Мережковского и Сергея Городецкого, поэта или артиста. Все они запомнили есенинскую гармошку, его частушки и песни. Тальянка помогала поэту нарисовать нарядную, светлую картину быта и отдыха русской окраины, показывала открытость, неуёмность, удаль и незлобивое озорство русского народа. Отрадно, что сегодняшняя частушка по-прежнему не утратила своей определяющей черты - быть отражением жизни. В частушке заложена русская духовная традиция, она показывает жизнелюбие народа, который хранит любовь и преданность частушке и потому поёт так:
Я елецкую игру
Лучше милого люблю.
Когда буду помирать,
Велю елецкую сыграть.



Лидия Архипова